|
●
Святая роща
В улусе Мельзаны Баяндаевского района сегодня всего-то два дома. В одном
из них живут пенсионерки Алексеевы, Ульяна и Клавдия, в другом — семья
местного историка и журналиста Владимира Номогоева.
Мельзонскую рощу в отличие от улуса, давшего ей название, несмотря на
все исторические перемены и поветрия, постигла более счастливая участь.
В царские времена большинство местных жителей было обращено в
христианство, но роща по-прежнему оставалась для них святым местом. Ее
берегли от постороннего взгляда, и название рощи благодаря всеобщему
молчанию не появилось ни в одном кадастровом документе. Словно и не
существовало ее в природе. Даже советские активисты рощу старались не
замечать. Рассказывают, когда-то возле рощи стоял непонятный пенек,
старики с него на коней садились. Однажды этот "пенек" отвалился и
оказался бивнем мамонта. Умельцы сделали из него священные фигурки, а в
30-х годах комсомольцы реквизировали их и разбили молотками. Но рощу не
трогали.
Примерно в то же время в знак протеста против насильственного изъятия
земель местное население начало возвращаться к исконной вере, и в роще
снова стали отправляться все религиозные обряды. Когда-то, говорят,
здесь хоронили всех местных шаманов. Их останки вывешивались на
деревьях, а после того как они истлевали, кости замуровывали смолой в
дуплах вековых лиственниц. Чем сильнее шаман был при жизни, тем лучше
сохранялись его мощи.
Этот обычай до наших дней не дошел, но и сегодня в рощу приезжают
брызгать, здесь же проходят тайлаганы. Во время таких мероприятий, как
известно, приходится выпивать. Роща, по преданию, ценит умеренность, и
тех, кто не знает меры, "водит". Вроде невелика — около двух километров
в длину, около версты в ширину,
— а выйти из нее часами не могут.
Уникальна роща и в биологическом плане. Это своего рода островок
реликтовых сибирских лиственниц. Некоторые деревья достигают в ширину
трех обхватов, а вот в высоту больше 25 метров нет — все вершины срубают
свирепствующие здесь молнии. В военные годы роща несколько пострадала от
вырубок — здесь стоял чурочный завод, на котором работали пленные финны.
Дрова шли для ЯрАЗов, перевозивших грузы по трассе Иркутск — Качуг. К
счастью для рощи, продолжалось это недолго. Но и сейчас, несмотря на
уникальность рощи, здесь нет-нет да появляются браконьеры.
— Я как бы негласный хранитель рощи, — говорит Владимир Номогоев. — То
рубщиков спугну, то мусор за туристами уберу...
|
