|
●
Поклонение бабушке Хуатхай
В позапрошлые
выходные в Иркутской области неподалёку от баяндаевского села Нухнур, в долине давшего селу
название озера, собралось от тысячи до полутора тысяч человек,
представляющих все бурятские племена и огромное количество родов, в
основном выходцев из этих мест. Они собрались на племенной тайлаган –
старинный бурятский обряд почитания духов предков.
 |
В последние годы, с
начала этого века, тайлаганы в рамках возрождения духовных ценностей и
национальных традиций проводятся регулярно, по нескольку раз в год,
летом. Этот обряд стал первым в текущем году. Корреспондент отправился в бурятскую степь, чтобы попытаться
понять глубокие истины – зачем проводятся обряды, как выбирают
место и время, какой смысл вкладывают сами буряты в эти жутковатые на
взгляд обывателя языческие «пляски с бубном».
Быль как сказка
Когда-то очень давно, когда ещё не придумали Интернет, а возможно, и
само электричество было придумано только теоретически, жила в селе
Нухнур женщина по имени Хуатхай. Пусть вас не обманывает сказочное
начало – в бурятской религиозной традиции все духи предков являются
реальными людьми, а проблемы с определением конкретных дат жизни связаны
с национальным отношением к философской категории «время». Для бурят оно
не расчленено, как для современного человека, на часы и минуты
соответствующими стрелками, бегущими по циферблату, а представляет собой
скорее реку, где настоящее, прошлое и будущее связаны в единый плавный
поток.
Женщина, как тут говорят, «вышла сюда замуж»: она родилась в улусе
Корсук, вышла замуж в Нагалыке, и семья обосновалась в соседнем с
родовой усадьбой семьи мужа Нухнуре. Нухнурский родовой шаман Виктор
Ильин рассказывает: по рождению она должна была стать шаманкой, но у
эхирит-булагатского племени женщина шаманом быть не может, поэтому она
прожила счастливо и правильно всю свою жизнь, родила детей, вырастила
внуков и за святость в 80-летнем возрасте была живой взята на небо.
– В те времена у нас были великие шаманы, которые напрямую общались с
потусторонним миром – нашими богами, духами предков, – и им она оттуда,
сверху, во время обряда сообщила, что ей дано новое имя – святая
Аляа-туэдэ, – продолжает Виктор Алсаткинович. – Она описала обряд,
который нужно делать для неё, сколько баранов приносить в жертву и от
каких болезней она будет помогать. Поэтому обряд, который мы проводим
сегодня, должен защитить собравшиеся на нём роды от болезней, связанных
с деторождением. Это помогает женщинам от бесплодия, мужчинам – от
импотенции и простатита, от болезней почек. В общем, этот обряд посвящён
плодородию – людей, скота, земли. Если его не провести вовремя, у женщин
будут тяжёлые роды, станут рождаться больные дети, скотина не будет
родить, люди станут болеть. К этой бабушке, Аляа-туэдэ, все
прибайкальские буряты обращаются с просьбой о помощи, где бы они ни
находились.
Собирать огромное количество народа со всего округа и из Республики
Бурятия, чтобы провести отдельный обряд, посвящённый такому прикладному
вопросу, как «родовспоможение», обывателю может показаться странным (как
будто может показаться не странным проведение обряда с
жертвоприношением!). Но секретарь шаманской общины Эхирит-Булагатского
района «Сахилгаан» Галина Балюева объясняет, что чадолюбие и отношение к
традиционным семейным ценностям у бурят возведено в ранг национальной
добродетели.
– У нас раньше вообще нельзя было разводиться. Если мужчина заводил
женщину на стороне, то внебрачных детей обязательно забирал в свою семью
– в противном случае нарушались законы рода, преемственность поколений,
гневались духи предков, портилась кровь. Поэтому бурятская женщина не
имела права на ревность. В тех случаях, когда женщина была бесплодна,
она сама выбирала мужу другую жену, а детей от неё воспитывала как
бабушка, – рассказывает Галина Андреевна. – До сих пор в детских домах
не бывает бурятских детей, потому что это позор для рода и сирот
забирают в семьи ближайших родственников.
Почему обряд проводится именно сегодня, шаманы объяснить не смогли, от
бессилия переходя на бурятский язык. Самое приблизительное объяснение
звучит так: в былые времена, когда жили великие шаманы, они
непосредственно общались со своими коллегами, уже ушедшими на небо, и те
им диктовали даты проведения обрядов и кому нужно поклониться в каждый
конкретный раз, от каких напастей нужно спасать бурятский народ. Потом
последовал длительный период забвения, связанный с борьбой молодой
советской власти с панмонголизмом, когда великих шаманов истребили как
класс.
Сейчас традиции исконного шаманизма только начинают восстанавливаться. И
проведение обрядов – дело в достаточной мере бюрократизированное: в
начале весны собирается совет старейшин и по календарю, придерживаясь
выходных дней, расписывает даты и тематику тайлаганов, которые нужно
успеть провести за это предстоящее лето. Например, следующий тайлаган,
который пройдёт в конце июля в Капсале, будет посвящён ещё более
прагматичному вопросу – чтобы духи-хранители этих земель защищали
население от автокатастроф.
Место встречи изменить нельзя
Зато в определении места, где будет проводится тайлаган, никаких
разночтений нет.
– Племенной обряд в Нухнуре испокон веку совершался здесь, где его
впервые провели великие шаманы, где указала сама Аляа-туэдэ, и никогда,
ни разу, его не переносили в другое место, – убеждён родовой шаман
Виктор Ильин. – Тайлаганы проводятся на святых для бурят местах, и здесь
такое место. Само озеро Нухнур – святое, к тому же лечебное: грязь из
него лечит суставы и кости. Отсюда специально завозят грязь в известную
нухнурскую лечебницу.
Святые места у бурят не имеют собственных названий и никак не отмечены
на карте или местности – они просто есть, и их все знают. Другое дело
родовые святые места. Племенной тайлаган – это большой обряд, общий для
всех бурятских племён, для всего народа. Но ему предшествуют родовые
тайлаганы – обряды, проводимые родовыми шаманами для представителей
только одного рода, семьи, фамилии. Такие обряды совершаются в
обязательном порядке раз в год, до конца мая. На них собираются все
выходцы из одной семьи, от одного дедушки – основателя рода, где бы они
ни находились.
Родовой обряд проводится в месте, которое называется «тоонто». Галина
Балюева объясняет:
– Тоонто – это послед, выходящий из матери после рождения ребёнка. По
бурятским традициям его зарывают где-нибудь в усадьбе. Сейчас в местных
роддомах врачи по желанию матерей выдают послед специально для
захоронения согласно традициям. Так вот где зарыто тоонто дедушки – это
святое родовое место, – там и проводится родовой тайлаган. Если не
проведён родовой обряд, духи предков будут гневаться и такой род не
имеет права участвовать в племенном тайлагане.
Родовой обряд – это миниатюрная копия племенного. Представители рода
скидываются деньгами на жертвенных баранов, собираются на тоонто,
вкапывают на этом месте берёзовые веточки с повязанными на них
разноцветными шёлковыми лентами – такие ленты все могли видеть на
бурханах вдоль бурятских дорог. Оказалось, что цвета лент имеют
собственное значение, своё послание и просьбы духам предков: синий – это
цвет неба, неразрывной связи с ушедшими предками, красный – цвет кровных
уз, семейного единства, зелёный – цвет степной дороги, бесконечного пути
рода.
– Я не знаю, откуда пошла эта традиция, возможно, мы переняли её у этих…
буддийцев, но дерево нужно обязательно, – признаётся Галина Андреевна. –
Проводить этот обряд может только свой, родовой шаман – чужой просто не
знает по именам духов этой семьи, не понимает, к кому обращаться и что
просить. А представители рода собираются, капают белой пищей, приносят в
жертву баранов и просят решить проблемы, которые накопились в семьях
этого рода за прошедший год. У меня одна дальняя родственница,
современная девушка, вышла замуж в село Кударейка, в род Тадай. И они с
мужем даже не знали, что нужно проводить такой обряд. Жили плохо, всё
время ссорились. Я узнала об этом и рассказала ей, что нужно провести
обряд. Они вообще ничего не знали – спрашивали, какого шамана
приглашать, сколько баранов покупать. Я говорю: «У дедушки Тадая сколько
было братьев? Двое? Значит, двумя баранами нужно кланяться». Она потом
приезжала, благодарила меня, рассказывала, что у них с мужем всё
наладилось…
Три четверти века спустя
Практика повсеместного проведения племенных тайлаганов прервалась у
бурятских шаманов в конце двадцатых годов прошлого века, когда новая
власть начала бороться с шаманизмом в рамках общей борьбы с религией.
Назвали это направление идеологической борьбой с панмонголизмом.
Старожилы не припомнят, когда точно прошёл последний племенной тайлаган,
но приблизительно это было в 1928-1929 годах. За всё время советской
власти на бурятских территориях (по крайней мере в округе точно) не было
проведено ни одного племенного тайлагана. При этом многие шаманы
говорят, что родовые обряды совершались довольно часто тайком.
Возобновилось проведение больших обрядов только в 2000 году. Тогда
эхиритские и булагатские шаманы собрались вместе, чтобы вспомнить, как
вообще это делается, и определить время и место. Галина Балюева, сама
принимавшая участие в организации этого обряда, вспоминает:
– Многие шаманы отказывались ехать на тайлаган. Не из страха перед
репрессиями от властей, а потому, что считали свою силу и авторитет
недостаточными. Дар шамана передаётся из поколения в поколение, старые
шаманы могут по приметам предсказать, что грядёт рождение нового
сильного шамана, и мальчика с детства готовят к этой трудной судьбе – у
него не будет своей жизни, он всегда будет служить другим людям. В
советские времена новых шаманов никто не готовил, и когда стали
возрождать традиции, шаманы снова учились, вспоминали, обменивались
знаниями друг с другом. Ни у кого из современных шаманов не осталось
настоящего традиционного наряда шамана – сшитого из кожи, с железными
амулетами, связывающего его с духами верхнего и нижнего миров. Мне
удалось уговорить всего 16 шаманов. Мы поехали в Тунку…
– Почему именно в Тунку? – удивился корреспондент.
– Возрождать традиции нужно было с самого начала, откуда всё пошло. Там,
в Тункинской долине, по преданию зарыто тоонто прародителя бурятов
Буха-Ноёна. Сначала в Усть-Орде провели родовой обряд поклонения бабушке
Бубай-туэдэ, нашей прародительнице, святое имя которой – Бэгуээн Ерхе.
Потом договорились с верховным шаманом Тунки и провели обряд на их
земле.
Это было 5 августа 2000 года.
В начале нулевых годов племенные тайлаганы совершались раз в три-четыре
года, но последние несколько лет их проводят по три-четыре в течение
одного года. В этот раз в долину озера Нухнур собрались выходцы из этих
мест и представители всех бурятских племён из Алари, Баяндая, Качуга,
Бохана и Нукут. Также приехали представители Ольхона и жители Улан-Удэ.
Предполагался приезд более полутора тысяч человек – в списках отмечают
только главу семьи и сыновей. Считается, что именно им будут
покровительствовать духи, к которым обращаются во время проведения
обряда. Дочерей в списки не заносят, так как они выйдут замуж в другой
род и их будут оберегать родовые духи той семьи.
Форма проведения племенного тайлагана не меняется веками. К полудню в
долине озера Нухнур возникла стихийная автостоянка – десятки автомобилей
покрыли склон холма. Женщины остались в долине готовить и общаться – их
присутствие на обряде строго запрещено. Мужчины удалились к тоонто –
обычной поляне на границе с лесом. От каждого из районов развели
собственный костёр, воткнули в землю родовые веточки с повязанными
лентами. Такие же веточки ограничивали периметр места проведения обряда,
и шаманы время от времени проносили над ними, будто соединяя невидимой
нитью границы, дымящие угли из общего жертвенного костра – это была
защита от злых духов, и переступать через эту границу строго
запрещалось.
Каждое действие было исполнено смысла, непонятного современному
человеку. Вот шаман Алари разливает водку для обрядовых целей,
«брызгать». Водка сливается в одну общую кастрюлю, а потом разливается
по многочисленным бутылкам двумя рюмками так, чтобы из верхней она
лилась на обрез нижней и только потом попадала в бутылку.
– Зачем именно так, из двух рюмок? – спрашивает корреспондент.
– Чтобы не быть одному. Одному быть нельзя, – хитро улыбаясь, непонятно
объясняет шаман. Племена и роды выстраиваются вдоль невидимой линии
лицом к жертвенным кострам. Шаманы читают молитвы на бурятском языке. В
жертву бабушке Аляа приносят семь баранов. Потом местный племенной шаман
Шаэндэ (Александр Абгалдаев) читает общий молебен. Обряд занимает больше
двух часов, после чего мужчины спускаются в долину, присоединяются к
женщинам, и далее внешне это уже совсем не отличается от грандиозного
пикника, большого семейного праздника целого народа.
|
