|
●
Цындыма-Заарин
Цындыма Цыреновна
Рабданова - агинская шаманка (удаган), в двенадцатом колене бурятского
рода Улаалдай Хубдууд омочай, подрода Хара Бургэд ураатай. Предки
шаманки жили в Китае (Внутренняя Монголия), Монголии и в Агинских
степях. Ее родословная прослеживается вплоть до XIV века и насчитывает
99 зааринов (шаманов, достигших высшего уровня посвящения).
 |
В обычной жизни Цындыма - дипломированный врач (терапевт-стоматолог),
окончила Читинскую Государственную Медицинскую Академию. В духовной
жизни Цындыма - саган мэдэлшин (букв. «белая провидица»), достигшая
звания заарин. Ее обучали духи предков и два реальных учителя: в России
- Сынжидма-удаган и в Монголии - Сунжидма-заарин.
Цындыма-заарин практикует методы трансперсональной психологии,
позволяющие при помощи традиционных приемов корректировать судьбы людей,
устраняя причину их личного неблагополучия. Выявление причины
возникновения проблемы осуществляется за счет ряда методов: шагайгаар
хараха (прорицание на косточках), эрхи тахалха (прорицание на четках),
душэ нэчэн шулуун фэрэ хараха (прорицание на 41 камушке), толи табиха
(прорицание и диагностика по зеркалу), альган дээрэ хараха (прорицание
по ладони), узэл узэхэ (исследование судьбы) и пр.
Для оказания помощи применяются особые приемы. Первый - шэдеэрээ абаха
(устранение причины проблемы, используя чудесные силы). Цындыма-заарин
входит в легкий транс и разрушает причину преследующей человека болезни
или череды неудач. Второй метод - онгон орохо (устранение причины
проблемы путем перевоплощения в духа предка). При этом Цындыма-заарин
входит в глубокий транс и «перевоплощается», временно предоставляя свое
тело духу, который разрушает любую кармическую преграду. Все действия –
снятие проклятий, очищение, лечение и пр. сопровождаются пением,
позволяющим призывать и отпускать духов.
У Цындымы-заарин множество учеников (шаби), которые именуют ее
уважительно багши (монг. «учитель, наставник»). Они приходят обучаться
через астролога, который рассчитывает не только благоприятный день
обращения к учителю, но и подходят ли друг другу учитель и ученик.
Появились начинающие шаманы не бурятской национальности. Отдельные
одаренные люди, ощущая необходимость, отправляются в Бурятию, где
отыскивают возможность учиться шаманским приемам.
Примечание: поскольку традиция не позволяет именовать шамана по имени,
то в дальнейшем тексте по отношению к Цындыме-заарин, будем именовать
уважительным титулом багши.
ОНГОНЫ
В религиозно-натуралистических представлениях шаманистов Бурятии,
пространство трех миров: небесного, земного и подземного, населено
бесчисленным количеством божеств и духов, подавляющее большинство
которых называют хозяевами (эжин, эзэн). Обитающие на Вечном Синем Небе
(Хухэ Мунхэ Тэнгри) 275 тэнгэри (божеств) делятся на 55 западных, 44
восточных, 99 южных и 77 северных. Они персонифицируют стихийные силы
природы, планеты, звезды, проявления человеческой деятельности.
Подземным миром правит Эрлик хан. Он судит души умерших, карает и
вознаграждает их за некогда совершенные поступки. В результате души
становятся в земном мире онгонами - духами-хозяевами местностей и
покровителями ремесел или боохолдоями - духами без определенного «места
жительства». Все они составляют иерархические разряды, положение в
которых нередко определяется социальным статусом человека при жизни, а
также особенностями его смерти.
Наиболее значимые родовые онгоны (духи предков), бывшие в средневековье
сильными шаманами, остаются такими и ныне. Они являются к избранному
шаману или шаманке в момент первого транса и диктуют условия временного
сотрудничества. При этом онгоны никогда не требуют от потомков возврата
к прежним традициям, хотя многие из них стали буддистами. Принятие
современности духами предков можно объяснить только их специфическим
видением из потустороннего мира самой сути современных бытовых проблем,
в принципе не отличающихся от тех, которые возникали у людей сто,
двести, триста ... лет назад.
В настоящее время бахши имеет более 20 онгонов предков и бесчисленное
множество разных, не относящихся к ее роду. Самому молодому из них 17-18
лет, самому старому 101 год. Начиная камлание, шаманка сначала
приглашает своих онгонов, а затем всех остальных. У каждого свой призыв,
исполняемый на определенный мотив, собственное имя и характер. Среди
онгонов есть шаманы, достигшие высшего уровня посвящения (заарин бoo) и
простые люди. Каждый из них при первой встрече дает слова своей
призывной песни и рассказывает свою историю: когда жил, как умер, какое
положение занимал в обществе, сколько было детей и т.д. Предки называют
также предметы одежды и обереги, которые должна одевать во время
ритуалов шаманка и некоторые атрибуты алтаря (сахюусан).
Когда бахши призывает онгонов, то они уже после первых ударов бубна дают
знать о своем присутствии, начинают о чем-то говорить с шаманкой, но
слышит их только она. В момент вхождения онгона наступает полная
темнота, и что происходит в дальнейшем, бахши рассказать не может.
Возвращаясь в реальность, бахши испытывает внутренний подъем, и чем было
больше онгонов, тем большую легкость в теле она испытывает. Хотя так
бывает не во всех случаях. Бахши сильно устает, когда работает с
хозяевами гор (сабдак) и вод (лус). Для того, чтобы они не причинили
вреда, приходится одевать железную кольчугу.
Для общения с онгоном необходим обученный помощник, он же переводчик
(толмач). В его функции входит обслуживание духов, то есть подношение им
угощения: чая, молока, водки, благовонного дыма и доведения до них
вопросов, на которые необходимо получить ответы. Устанавливается
цепочка: воплощенный онгон толмач вопрошаюший. Вопросы и просьбы бывают
самые разные, но в основном связанные с заболеваниями, алкоголизмом,
смертью и бытовыми нуждами. Иногда, когда бахши приглашают на выезд в
отдаленное село, вопрошающих бывает очень много 70-80 человек. Тогда
шаманка работает без перерыва, не выходя из состояния транса много
часов.
ШАМАНСКИЙ НАРЯД
Готовясь к перевоплощению, багши наряжается в амитай - шаманское
одеяние, атрибуты и доспехи. Она одевает плотный темно синий халат (дэгэл).
С шеи на грудь свисают двое четок (одна нитка длинная, из крупного
круглого желтого янтаря с кораллами) и два зеркала (толи): одно
небольшое серебряное и другое большое старинное бронзовое (диаметр около
20 см) с китайскими иероглифами на задней стороне.
Поскольку среди предков багши были жодчи-ламы, которые работали с
мертвецами на кладбищах, ей велено во время ритуалов одевать хохимой, -
гирлянду из семи небольших черепов, чередующихся девятью небольшими
«слоновьими бивнями». Их разделяют восемнадцать бусин красных кораллов.
Черепа и «бивни» вырезаны из березы и выкрашены краской цвета слоновой
кости. Глазницы, впадины носов и зубы у черепов выделены ярко-красной
краской, что придает им устрашающий вид. В центр гирлянды помещена
старая серебряная монета царской чеканки и небольшая настоящая витая
белая раковина.
Поверх халата одета безрукавка (туужа), традиционная часть женского
национального костюма. На плечи наброшена короткая накидка (нэмэргэ), на
которой нашито 108 бубенчиков. Нэмэргэ защищает шаманку сзади, а
украшения выполняют функцию глаз, когда она находится в состоянии
транса.
На спину поверх нэмэргэ одевается важная деталь шаманского костюма -
архаль, содержащая фигуры духов-помощников. Архаль состоит из нескольких
частей. Основой их соединения является слегка согнутая металлическая
полоса, закрепленная на деревянной основе. Она, видимо, символизирует
упряжь, в которую «запряжены» две змеи - духи-помощники шаманки,
оберегающие ее во время транса и сопровождающие в путешествии по мирам.
Духи обладают способностью перемещать свою хозяйку по воздуху, для чего
от полосы в стороны выступают «крылышки» - витые бронзовые трезубцы, от
которых вниз свисают длинные «вожжи» - ленты шелковой материи голубого
цвета.
Духи-змеи представляют собой жгуты черного цвета (длина 120 см., диаметр
7 см.), несколько суживающиеся к нижнему концу, где закреплены зеленые
шары (диаметр 7-8 см). На черном фоне змеиных голов, возвышающихся над
плечами шаманки ( на 20 см), «светятся» глаза из натурального жемчуга.
Место прикрепления каждой змеи к металлической полосе отмечено двумя
широкими параллельными красными кольцами вокруг «туловищ», по которым до
самых хвостов нашит ромбовидный узор из белой тесьмы.
Между змеями закреплен вытянутый пятиугольный кусок шелковой ткани с
темно-синим ромбовидным узором, прикрывающий как «щит» всю спину
шаманки. Его края оторочены белой шелковой каймой и к трем нижним концам
прикреплены кисточки из нитей (две по бокам - красные, нижняя -
зеленая). В центре «щита» закреплен старинный круглый диск (диаметр 15
см), на котором вычеканено изображение дракона. Его багши велели
поместить на архаль духи предков.
С правой руки багши свисают символы власти - кнут (ташур), имеющий много
разноцветных шелковых лент и плеть (бардаг), на который навешаны
пустотелые колокольчики и уменьшенные копии разнообразных кузнечных
инструментов. Они служат в ритуалах для очищения пути.
На руках шаманки можно видеть целый ряд оберегов. На указательный палец
правой руки надет серебряный перстень с ваджрой (ошор), на указательном
пальце левой руки блестят кольца с синими и красными кораллами,
символизирующие передачу шаманского дара от предков. Кольца и перстни
необходимы еще для того, чтобы душа не покинула тело во время транса
через пальцы. На обе руки надеваются короткие четки из янтаря,
применяемые при чтении молитвенных текстов (тарни). Кроме того, на
запястье левой руки надет браслет (бугааг) из серебра с семью кораллами.
САХЮУСАН
Перед началом призыва онгонов устраивается алтарь или жертвенник,
называемый сахюусан – «собрание особых предметов, наделенных
сверхъестественными свойствами». Для этого поверхность стола застилается
чистой шелковой материей, и на ней расставляются ритуальные предметы и
подношения, включающие, помимо исконно шаманских предметов, ряд
заимствованных некогда из ламаизма. Предметы бывают разные, их состав и
количество зависит от квалификации шамана.
Багши, помимо традиционных и общепринятых, использует в ритуалах
предметы, имеющие особое для нее значение, поскольку они рекомендованы к
применению духами предков. Каждый предмет сахюусана занимает строго
определенное место и имеет особое значение:
В левом верхнем углу устанавливается украшенная шелковым шарфом (хадак)
ламаистская икона (тхангка) Белого Старца - Цагаан Эбугена, что
указывает на его главное значение в устанавливаемом сахюусане. Он
почитается багши как глава духов-хозяев местностей (бурятск. эзэн, эжин;
тибетск. сабдак) и является личным покровителем шаманки. К Цагаан
Эбугену обращаются с разнообразными жизненными проблемами. Существует
множество молитв-обращений к божеству, содержащих просьбы даровать
благополучие в делах, увеличить стада, вернуть краденое, наказать
обидчиков и пр. Белому Старцу приписываются слова: «Если не в моих силах
это совершить, то я не бог». Перед изображением Цагаан Эбугена
устанавливается бронзовый зажженный светильник (зула).
Справа от изображения Цаган Эбугена помещена натуралистически
выполненная фигурка павлина (тугас шубуун) с роскошным хвостом из
натуральных перьев. По словам багши в павлина когда-то воплощался один
из ее предков и ей в момент первого перевоплощения (онгон орохо) было
наказано держать его фигурку на сахюусане.
Перед павлином установлена небольшая фигурка двугорбого верблюда (тэмээн).
Он традиционно считается духом-хранителем шаманов, оберегающим место
проведения ритуала. Также верблюда используют при троекратном обходе
святого места. Полагают, что все нити, ленточки материи и куски тканей,
привязываемые верующими к ветвям кустов и деревьев, незримо связаны с
этим необыкновенным существом.
Левее светильника багши устанавливает небольшое искусственное деревце с
камешками вместо листьев. Перед светильником насыпается кучка гладких
разноцветных камешков. Сюда приглашаются во время ритуала духи гор (хадын
эзэд), являющиеся душами преждевременно умерших людей (самоубийц,
утопленников, и пр.). Они очень злы и вредоносны, их имена из
соображений осторожности нельзя произносить вслух, дабы не привлечь к
себе внимание. Духов гор нельзя не приглашать на сахюусан, иначе они
обидятся и станут мстить. Шаманы, не обладающие силой работать с ними,
просто приглашают их и усаживают на камни, так как делали раньше при
камланиях предки.
Перед кучкой камней, примерно в середине левого края сахюусана
укладывается раковина (буреэ). Она используется для устранения разных
негативных явлений, очистки пространства и изгнания духов.
В левом нижнем углу сахюусана кладут курительную трубку (гааhан) и
кисет. Они предназначены для угощения онгонов, поскольку среди них есть
курящие.
Рядом, но правее трубки и кисета стоит буддийский ритуальный колокольчик
(хонхо) с навершием в виде половинки ваджры (ошор), к которому привязаны
разноцветные хадаки. Звон колокольчика используют для вхождения в легкий
транс. Иногда его для этой цели применяют вместе с посохом, имеющем
навершие в виде головы дракона (луу), изображение которого можно видеть
в руке Цаган Эбугена на буддийской иконе (тхангка). На посох навешаны
безъязычковые колокольцы и металлические кольца, издающие при
встряхивании своеобразный звук. Такую же роль выполняют трости (hорьби),
имеющие навершия в виде конских (морин) или змеиных (могой) голов,
увешанные разнообразными атрибутами. Они являются «конями» - ездовыми
животными шамана, их держат рядом с бубном во время вхождения в транс.
Правее колокольчика лежит нож (бooгай hэлмэ), используемый при очищении
человека. По настоянию предков нож багши должен быть обязательно
серебряным.
Рядом с ножом по вертикальной линии от большого к маленькому
укладываются семь отполированных бронзовых дисков - зеркал (толи). Их
применяют для установления причины заболевания и лечения. В зеркалах
отражается все происходящее с человеком.
В правом верхнем углу сахюусана лежит небольшой бубен (хэсэ). Вокруг
него расставлены пять небольших деревянных фигурок животных: тигр (эреэн
гурoohэн), волк (шоно), павлин (тугас шубуун), дракон (луу) и слон (заан).
В них когда-то перевоплощались предки Цындымы-удаган, которые велели
ставить фигурки, символизирующие их присутствие.
Правее бубна, в углу помещена когтистая лапа медведя (баабгайн hабар).
Появление медвежьей лапы на сахюусане тоже обусловлено велением духов
предков, которые воплощались и в медведей. Для ведения серьезных работ
или для уничтожения какого-либо недруга требуется пять таких лап, но
пока удалось достать лишь одну.
От центра сахюусана к его правому краю установлены четыре ряда бронзовых
чашечек (аяга) с подношениями и светильники (зула). В каждом ряду первая
чашечка наполнена чаем с молоком, за ней следует чашечка с белой пищей (сагаан
эдеээн), далее светильник, потом опять чашечка с белой пищей, затем
чашечка с молоком (hун), вновь чашечка с белой пищей и чашечка с водкой
(архи). За неимением домашней молочной водки в качестве подношения
используют приобретенную в магазине. Белая пища - пряники, печенье,
сахар (но не конфеты) укладывается в девять слоев, сверху помещаются
кусочки сливочного масла или маргарина. По нагару на фитилях
светильников предсказывают будущее.
Первый (верхний) ряд чашечек содержит подношения кузнечным онгонам, им
брызгают водкой на северо-восток; второй ряд посвящен онгонам
шаманов-костоправов, которым брызгают на юг-запад; третий ряд адресован
онгонам шаманов-лекарей, которым брызгают также на юго-запад; и,
наконец, четвертый ряд посвящен онгонам шаманов, им брызгают на
северо-восток.
В нижнем правом углу сахюусана по горизонтальной линии установлены вверх
дном четыре уменьшающиеся чашечки, используемые в ритуальном действии
бросания чашек (тooрэг хаяга), производимым шаманкой во время транса (об
этом см. ниже).
С правой стороны стола, где разложен сахюусан, ставится лук (hурша ном)
и семь стрел (годли). Они необходимы для защиты. Когда шаман работает,
он вдруг может ощутить, что на него нападает шаман другого рода. Тогда
он сам посылает ему стрелы.
ОНГОН ОРОХО
Помощник багши зажигает сушеный чабрец (Thimus serpullum L.) или душицу
(Origanum vulgare L.), называемые ганга или ая-ганга, и этим дымом
окуривает подношения и всех участников ритуала. Багши садится на стул в
отдалении от сахюусана, берет в правую руку колотушку (тойбуур) со
змеиной головой, а в левую руку бубен (хэсэ) и начинает бить в него,
меняя ритмы, одновременно распевая на разные мотивы призывы (дуудалга),
божеств и тех духов предков, чье присутствие необходимо для проведения
требуемого ритуала.
Во время призывов запрещено находиться рядом с шаманкой кому бы то ни
было, даже помощнику. Проход в комнату должен быть открытым, дабы духи
беспрепятственно могли пройти и занять приготовленные им места. Во время
вхождения духов в тело багши толпящимся в стороне участникам ритуала не
разрешают смотреть на нее незащищенным взглядом. Чтобы видеть
происходящее, им рекомендуют складывать пальцы рук в щепотки и прижимать
их к своему лбу, над бровями, наблюдая за происходящим буквально «сквозь
пальцы».
Пригласив духов, багши одевает на голову черную шапку (майхабша) с
вышитыми на ее передней стороне большими глазами и плотной черной
бахромой (hарабши), закрывающей лицо до подбородка. Поверх шапки
одевается металлическая корона (оргой) с позолоченными рогами марала,
каждый с тремя отросткам. По ее бокам прикреплены короткие черные
ящерицы. Над передней (лобной) частью короны закреплены семь черепов
(центральный крупнее прочих), таких же, как в гирлянде хохимой. Рога в
короне перевиты разноцветными хадаками. На спину с оргоя, полностью
закрывая пятиугольное полотнище и металлическую основу архаля, но,
оставляя на виду черных змей и их «крылышки», свисает пестрым каскадом
множество разноцветных лент с нитяными кисточками и круглыми
металлическими бубенчиками. От короны вниз по центру спины свисает
металлический оберег, состоящий из соединенных кольцами витых
металлических прутьев (длиной 25 см каждый). На уровне плеч и средней
части спины прутья идут парами, а в нижней части спины их три. В местах
соединений на кольцах висят пустотелые конусные колокольцы. Композицию
завершают три кованные ножа с витыми ручками, свисающие на уровне сгиба
колен.
Наступает кульминационный момент. Багши встает со стула, и его тут же
убирают прочь. Она опускается на пол, с силой бьет в бубен, неистово
выкрикивая слова приглашения духов в свое тело. Поскольку лицо багши
полностью закрыто, невозможно понять, отражаются ли на нем в этот момент
какие либо эмоции. Шаманку сотрясает дрожь и она преображается. Перед
присутствующими сидит сгорбленный и с виду немощный старичок, говорящий
дребезжащим слабым голосом на старобурятском языке. Это хозяин бубна
онгон Аюша.
Помощник шаманки, он же переводчик (толмач) стоит на коленях возле
воплотившегося онгона. Вокруг расставлены необходимые подношения молоко,
водка, охлажденный черный чай с молоком, сушеный чабрец. Онгон кряхтит,
постоянно издает шипящие звуки, время от времени негромко бьет
колотушкой в бубен. Толмач наливает чай в небольшую металлическую
чашечку, добавляет в нее немного сушеного чабреца и окуривает ее дно над
дымом тлеющей травы. Онгон переводит бубен в горизонтальное положение.
Толмач ставит на его край чашечку с чаем и громко сообщает об этом.
Онгон водит бубен перед собой по кругу, издавая при этом специфическое
посвистывание, затем в какой-то момент резко подбрасывает чашечку высоко
в воздух, она падает вниз и с силой ударяется о пол. Чай разлетается во
все стороны брызгами. Затем онгону подносят водку, особенно если при
жизни он был пьющим человеком. Когда он уходит, провожают его молоком.
По положению чашечки, как она встала - донышком кверху или открытой
частью, истолковывают благосклонность духа, готов ли он отвечать на
вопросы. Если чашечка становится донышком кверху, значит онгон
удовлетворен подношением. Если нет, действие будет повторяться снова и
снова до тех пор, пока дух предка не придет в благодушное настроение.
После этого он согласен работать, устраняя болезни и препятствия на
жизненном пути. Теперь содержимое подносимых ему чашечек имеет другой
символический смысл. Водку наливают для устранения темных сил, а молоко
для открытия дороги. В этом и заключается суть ритуального действия
бросания чашек (тooрэг хаяха).
Толмач приглашает одного из участников ритуала. Тот задает свои вопросы,
желая узнать состояние сложившейся у него жизненной ситуации, связанной
с квартирным вопросом. Онгон долго не может понять, что такое квартира и
зачем ее надо делить, поскольку его возраст 88 лет и жил он примерно в
середине XVIII века, когда у скотоводов-степняков не существовало таких
странных понятий. Онгон временами засыпает и забывает, о чем его
спрашивали. С большим трудом переводчик объясняет смысл просьбы. Наконец
онгон начинает говорить о происходящем и обещает открыть дорогу для
разрешения сложившегося бытового тупика. Он приказывает приблизиться к
нему вопрошающего, который становится перед онгоном на колени, опираясь
при этом на локти, низко склонив голову. Видимо, забыв о запрете
прикасаться к багши, находящейся в трансе, вопрошающий случайно касается
ее руки. Тело багши содрогнулось как от удара током, раздалось резкое
грозное шипение. Толмач тут же сделал очередное подношение, чашечка
взлетела вверх, и предок успокоился, после чего потребовал налить водки.
Набрав ее в рот, он из-под бахромы, закрывающей его лицо, опрыскал
голову вопрошающего и что-то произнес. Переводчик вновь сделал
подношение и после того, как чашечка благополучно опустилась на пол,
сообщил, что дорога открыта и все препятствия устранены. Вопрошающему
было велено выпить оставшиеся в чашечке капли и прижать ее к груди.
Приглашается другой вопрошающий. Онгон выслушивает вопрос через
переводчика и требует, чтобы вопрошающий приблизился. Онгон кладет ему
руку на голову и начинает интересоваться, сколько тому лет, какому богу
верит, медитирует ли. Затем, услышав ответы, сообщает, что большая часть
духовного пути вопрошающего уже пройдена и он близок к реализации. Потом
начинает смеяться и говорить о неравнодушном отношении вопрошающего к
женщинам и вдруг сам ударяется в воспоминания, настолько его взволновала
эта тема. Оказалось, что онгон при жизни и сам был не прочь поухаживать
за прекрасным полом. При этом он сказал о том, что это вполне
естественно, поскольку «ведь я же мужчина». После чего вопрошающий
получил ответ на свой вопрос и был опрыскан водкой. В результате и ему
была открыта дорога.
Когда был задан другой вопрос и добродушный дедушка Аюша почему-то
замешкался с ответом, он был вытеснен другим гневным онгоном. Тело
шаманки содрогнулось и появился человек с властными манерами. Он громким
и грозным голосом приказал налить ему водки и молока, и выпил их,
презрительно отбрасывая чашечки от себя. Удовлетворившись, онгон
выслушал вопрос и потребовал вопрошающего приблизиться. Опустив ему руки
на плечи, онгон спросил: не болят ли они и какие вообще есть
заболевания, хотя это не относилось к затрагиваемой теме. Узнав, что
плечи все-таки болят, он дважды опрыскал их, в результате чего
вопрошающий промок полностью и с него водка стекала ручейками. Поскольку
вопрос касался денег, то им открывалась дорога. Для этого белые монеты
по три и по пять штук бросали в молоко, чашечка с бубна взлетала в
воздух, ударялась об пол и монеты разлетались во все стороны. Их
следовало после ритуала собрать и сохранить, поскольку им была придана
способность притягивать деньги.
Когда вопросы иссякли, толмач сообщил онгону, что вопрошающих больше
нет. С огромным трудом тот поднялся на ноги, поскольку пол был очень
скользким от разлитого по нему молока, чая и водки. Достигнув
вертикального положения и ударяя в бубен онгон пропел какие то слова.
Тело багши сильно встряхнуло из стороны в сторону так, что толмач
кинулся поддержать его, но помощь уже не понадобилась, багши стала самой
собой.
АМИН ГОЛОЙ АНДАЛДААН, ЛУСЫН ХАНИИЕ ТАХИХА, ХАРА ХАРААЛА УГАЙ
В конце 2009 года в Москве сильно заболела одна вполне благополучная
современная девушка. Шаманская диагностика определила, что девушку
преследуют сразу три несчастья – обострение действия старого родового
проклятья, гнев Водяного царя и черная людская зависть. Сочетание
болезнетворных факторов проявило имевшиеся ранее проблемы со здоровьем и
истощило жизненную силу. Девушка стала чахнуть и потихоньку угасать.
Требовалось предпринять немедленные действия, сводящиеся к
одновременному проведению в Бурятии (поселок Агинское) трех обрядов –
амин голой андалдаан («обмен или замена жизни»), лусын ханиие тахиха
(«подношение Водяному царю») и хара хараала угай («устранение черных
магических сил») – (см. Примечание). Были рассмотрены три варианта
проведения обрядов: по фотографии, по человеку, который хорошо знает
девушку, а третий вариант – самостоятельный приезд девушки в Бурятию,
который и был выбран.
Подготовка к обрядам
Подготовка к обрядам началась задолго до выезда девушки из Москвы. В
Агинском были закуплены жертвенные животные, все самцы: конь, два быка,
баран и козел. По традиции в обряде должен был использоваться верблюд,
но в наше время с верблюдами стало туго, потому его заменили быком.
Животных доставили на ферму в местечке Нагуун Хонхор, где им предстояло
находиться до дня проведения обрядов.
По прибытию в Агинское девушку привезли в дом багши. В тот же день
закупили необходимые продукты, ткани, одежду и украшения. Продукты –
молоко, чай, водка, маргарин, мясо, рыба, красную икру, кусковой сахар,
конфеты, печенье и пр., предназначались для подношений онгонам на
сахюусанах. Их предполагалось открыть три, один сахюусан для онгонов
багши, другой для онгонов ее ученика – толмача, а третий для Водяного
царя. Именно ему предназначалась рыба и красная икра. Одежду и украшения
приобрели для создания куклы-двойника больной девушки.
Фермерское хозяйство в местечке Нагуун Хонхор находится примерно в 35 км
от Агинского. Оно приютилась на пологом горном склоне, поросшем соснами
и березами. Вокруг тишина, снег и мороз. Интересно, что в день
проведения обрядов над западным гребнем горы появилось пятицветное
сияние, радужный столб. Старожилы сказали, что такое явление они лет
десять не видели. Багши расценила радужное сияние как добрый знак. «Это
Девять детей Тэнгри (см. Примечание) спустились с неба и готовы
участвовать в обрядах».
В подготовке обрядов участвовали все присутствующие. Багши осуществляла
общее руководство, включаясь по мере необходимости в ту или иную работу.
Хозяйка фермы замешивала тесто, из которого лепили ритуальные фигурки.
Мужчины работали на улице, готовя основу для сахюусанов, срезая и
устанавливая ветви, подготавливая жертвенных животных, разделывая
жертвенного барана. Другие участники обряда готовили подношение онгонам
на сахюусан, лепили фигурки из теста. Девушку, ради которой было затеяно
все это действие, активно включили в подготовку. Она нарезала из кусков
ткани разноцветные ленточки, подшивала их и привязывала в нужные места,
набивала соломой куклу, имитирующую ее саму.
Для Девяти детей Неба (Тэнгри), обеспечивающих связь Неба с местечком
Нагуун Хонхор, специально нарядили березовую ветвь высотой около 1,5
метров. От макушки до середины ветви на маленькие веточки привязали
красные и желтые ленточки, а на веточки от середины до низа – ленточки
белого цвета. На вершине ветви закреплены синий хадак, открывающий связь
с небом, ниже желтый квадрат материи, символизирующий солнце, еще ниже -
белый, символизирующий луну и контурное изображение на полосе белой
ткани взявшихся за руки Девяти детей. К каждому их них пришили небольшие
красные и желтые ленточки. К верхушке ветви привязали нить, на которую
нанизаны дары предкам – кусочки ткани и меха. Рядом на другой нити
подвешены подношения предкам - восемь «фунтиков», скрученных из бересты
и наполненных маргарином. В основе ветви в направлении четырех сторон
света устанавливаются вырезанные из бересты четыре стрелки, называемые
загалмай - «рыбки». Они защищают от нападений со стороны. Для очищения
от всякого накопившегося «жизненного мусора», вешают вырезанную из
бересты гребенку, называемую тармур – «грабли». Между веточками
закреплено гнездо из шерсти жертвенного барана с тремя небольшими
скатанными из теста яичками – символ продолжения рода. Украшенную ветвь
вынесли на улицу и воткнули в снег неподалеку от входа в дом.
Жертвенным животным, стоящим в загоне на улице, повязали на шеи белые
хадаки. В обряде пять животных символизируют пять родов предков. Они
берут на себя и устраняют все болезни, несчастья и препятствия на пути
потомка. К рогу быка, заменяющего верблюда, подвесили двусторонний
рисунок головы верблюда. Говорят, что раньше при таких заменах, из теста
лепили специальную маску и одевали на голову животного. На коня
возложили специально изготовленное седло. На него будет усажена кукла,
имитирующая больную девушку. После проведения обрядов животных три дня
будут кормить, а затем выпустят на волю, где они, вероятнее всего,
погибнут от холода, волков или рук конокрадов. Человек, хоть немного
знающий местные традиции, увидев хадак на шее животного, понимает, что
оно несет на себе дух больного, и никогда не притронется к нему. А тот,
кто решится сделать это, возьмет на себя изгнанное несчастье. Животные,
погибая за человека, по буддийским представлениям, широко
распространенным в среде забайкальских шаманистов, получают лучшее
перерождение.
В большой комнате на восточной стороне дома был установлен стол, на
котором с левой стороны открыт сахюусан багши, с правой стороны –
сахюусан ученика, а между ними расставлены магические предметы. Для
снятия родового проклятья из теста были вылеплены три треугольные
пирамиды. Одна была выкрашена в черный цвет, символизирующий колдовство,
другая в красный цвет, символизирующий кровь, третья осталась
естественного «белого» цвета, символизирующего очищенного человека.
Черную и красную пирамиды поставили на общую картонную подставку и
троекратно соединили друг с другом длинной цельной полоской свежего мяса
(30-40 см). Впереди установили белую пирамиду. Для устранения черных
колдовских влияний на отдельной картонной подставке установили
слепленные из теста: фигурку человека (в центре); сзади нее фигурку змеи
(могой); слева фигурку, изображающую сердце; справа, «земной шар»; а
перед ними, лампаду (свечу). Вся композиция была расположена перед
пирамидами. В обряде «замены жизни» используются старые человеческие
кости и череп. Они уложены в специальном ящике на синем хадаке, играя
магическую роль, служа мостом между жизнью и смертью.
Для выкупа души больной девушки, томящейся в плену у духов, была
изготовлена кукла-двойник. Для этого специально купили плотные колготки,
кофточку, перчатки, шапочку, туфли, кольцо и серьги, а для придания
сходства нарисовали на картоне портрет. Девушка сшила вместе все части
одежды и плотно набила их соломой. Портрет закрепила на место лица.
Готовую куклу посадили в сторонке, чтобы никто к ней не прикасался.
Жертвенный баран также предлагается в качестве выкупа духу болезни
взамен души заболевшего. Барана зарезали по монгольскому обычаю. Его
уложили на спину на пол, разрезали грудину и, просунув руку к сердцу,
оборвали аорту. Смерть была мгновенной и не мучительной. Затем его
тщательно разделали на собственной шкуре, внимательно следя за тем,
чтобы ни одна капля крови не попала на пол. Голову барана (тоолы)
сварили в кипятке. К правой ножке стола под сахюусаном была приставлена
острая двойная палочка, на нее были наколоты внутренний жир и часть
печени барана, рядом поставили банку с кровью. Под сахюусан был уложен
войлок. На нем аккуратно расстелили шкуру барана с неотделенными
передними ножками. Сверху на шкуру поставили деревянное корытце, куда в
определенном порядке сложили части разделанного барана и кишки. Сверху
водрузили голову. Рот ее залепили маргарином, его нанесли также на лоб,
уши и морду. Спереди под корытце на шкуру положили кухонные
принадлежности - длинную оструганную деревянную палочку и обвязанные
красными ленточками половник и кухонный нож.
Сахюусан Водяного царя, был установлен на полу, справа от стола с
подношениями. Он был сделан в виде подставки из толстой фанеры, в
которой проделали множество отверстий. В них вставили 99 веток красного
тала (вид ивы), создавших вид небольшой рощи на берегу реки или ручья.
Между ветками на подставке разложили вылепленные из теста девять видов
(по девять штук) речных и морских животных (рыб, морских звезд, водяных
змей, осьминогов и пр.). Сверху на ветки были положены три хадака
(красный, белый и зеленый) и елочная мишура, имитирующая водоросли.
Ветки стянули веревочкой, скрученной из шести красных нитей. Перед
подставкой с ветвями были установлены девять лампад (свечей) и шесть
латунных чашек с подношениями – тиной, консервированной рыбой (может
быть с речным песком), красной икрой, шпротами, крабовыми чипсами, водой
с ракушками. Впереди поставлена стеклянная селедочница, куда помещена
головой влево печеная селедка в короне из золотой фольги. Слева от
сахюусана поставили большую миску с чистой водой из святого источника,
куда насыпали ракушки и положили большую раковину морского гребешка. Как
было сказано: «Водяной царь любит играть в воде ракушками».
На отдельном столике были приготовлены черный чай беленый молоком,
молоко и водка, т.е. те подношения, которые может потребовать
воплотившийся онгон. Ко времени проведения обрядов на улице наступила
темнота.
Обряды
Багши и ее помощник - толмач облачились в ритуальные одеяния, надели
необходимые обереги и бронзовые зеркала. Помощник багши окурил всю
комнату и участников обряда дымом чабреца. В это время багши сидела
перед сахюусаном, освящая подношения и напевая призывы онгонов.
Участники обрядов расселись по углам комнаты, оставив свободной ее
середину, где должно было развернуться главное действие.
Помощник подсел к сахюусану и, вторя бахши, начал петь. Ритм все
нарастал, становился все напряженнее. Шаманы меняли инструменты,
используя то колокольчики, то конные трости, производящие много звонкого
шума, и, наконец, стали бить в бубны. По мере усиления концентрации
звуков багши все больше и больше входила в отрешенное состояние, до тех
пор пока резко не остановилась и стала подниматься с места. Помощник тут
же кинулся поддержать ее, ловко одев ей на голову майхабшу и оргой.
Воплотился тэнгри (божество) Заарин Бадым Зонххово глава 99 небесных
тэнгри, производящий «замену жизни» больного.
Тэнгри стоял, пошатываясь и делая неуверенные движения. Попытка усадить
его на войлок, расстеленный на полу, ничего не дала. Тэнгри освоился,
отпихнул что-то говорящего толмача и заорал страшным голосом, гневно
топая ногами. Он враскоряку пошел по комнате, пугая всех своим грозным
видом и криками. Толмачу все же удалось втолковать божеству, с какой
целью его призвали, но тот, не обращая ни на кого внимания, побрел через
весь дом к выходу. За ним потянулись все. На улице при свете фонаря
толмач повел тэнгри под руку к загону с жертвенными животными. Там
божество уселось на снег и потребовало молока. Ему дали чашу, он выпил и
потребовал водки, после чего обратил внимание на жертвенного коня,
сдерживаемого сыном хозяйки фермы.
Крепкий, низкорослый и мохнатый жертвенный конь, видя перед собой такое
страшилище и суетящихся вокруг людей, совсем обезумел. Он хрипел,
выкатывал глаза, старался сорваться с привязи, особенно когда тэнгри
взялся за веревку и попытался приблизиться к нему. С согласия божества
на седло, возложенное ранее на спину коню, постарались усадить
куклу-двойника больной девушки. От этой вихляющей длинными руками и
ногами куклы конь шарахнулся как «черт от ладана». Однако ее все же
усадили, хотя конь ее тут же скинул на снег. То, что кукла просидела в
седле несколько секунд, все посчитали вполне достаточным.
Тэнгри, сидящий на снегу на подстеленном одеяле, призвал через толмача
больную девушку и начал ее лечить, похлопывая по спине кнутом и плетью,
зажатыми в правой руке. Затем на круп нервно-возбужденного коня была
поставлена латунная чаша с молоком. Она упала на снег открытой частью
вверх, показатель того, что девушка получила от божества все необходимое
и замена «смерти на жизнь» произошла. Тэнгри подхватил под руку толмач и
осторожно повел в дом. Куклу-двойника остался сжигать на снегу сын
хозяйки фермы.
В доме тэнгри уже был спокоен и не сопротивлялся, когда его усадили на
пол, на одеяло. Прошло немного времени, тело багши дернулось и
воплотился Водяной царь. Он вел себя как капризный пятилетний ребенок.
Водяной царь постоянно что-то требовал, но поскольку был слепым, немым и
глухим, то вначале наотрез отказывался что-либо воспринимать. Он верещал
препротивным голосом и делал хаотические движения руками, похлопывая
себя по голове. Наконец толмач догадался принести ему печеную селедку.
Водяной царь тут же возложил ее себе на голову и на секунду успокоился,
произнося невнятно «ням, ням, ням». Затем заверещал, хватаясь за рога
короны. Ему тут же на рог одели маленькую «золотую» корону с рыбы,
ощупав которую царь временно успокоился. Однако каждый раз, когда толмач
приближался в царю, тот старался со всей силы хлестнуть толмача по ногам
плетью, благо, что она висела тут же на руке. Толмач умело уворачивался.
Видно было, что ему не в первый раз терпеть выходки Водяного царя.
Чтобы успокоить в очередной раз Водяного царя, ему подали подношения с
сахюусана. Он все трогал и перебирал руками, придя в особую радость от
красной икры. Ее царь постарался намазать себе на голову. После этого к
нему подвели больную девушку, непреднамеренно вступившую с ним когда-то
в конфликт. Девушка стояла перед ним на коленях, низко склонив голову.
Водяной царь дал понять, чтобы ему подали чашу с водкой. Ею он обильно
полил спину девушки, проявляя тем самым свою благосклонность, затем
отпихнул ее, сварливо вереща. Получив миску с родниковой водой и
ракушками, царь, радостно лепеча, стал ими играть. Большая раковина
морского гребешка привела его в полный восторг и царь весело «занямнямкал».
Однако когда это развлечение стало затягиваться, и толмач приблизился к
царю, тот сильно рассердился, запустил через всю комнату раковиной,
которая с грохотом раскололась, и постарался достать толмача плетью.
Наконец, успокоившись и немного поиграв, Водяной царь встал и принялся
танцевать, показывая всем своим видом что он доволен и не имеет к
девушке никаких претензий. Когда он уселся на место и ушел, все
вздохнули с облегчением.
После Водяного царя пришел хозяин бубна онгон Аюша. Этот старенький
дедушка спокойно и внятно без капризов, хрипов и вскрикиваний ответил на
все интересующие вопросы. Временами он просил налить то молока, то
водки, то чаю и, наконец удовлетворившись, стал бросать с бубна чашки,
для определения результата обрядов. В целом все выпало благоприятно, что
указывало на благополучный исход путешествия девушки в далекую Сибирь за
исцелением.
Онгон Аюша ушел и багши пришла в себя. Находясь в состоянии полутранса,
она велела девушке взять с сахюусана черную и красную пирамиды, обвитые
полоской мяса. Девушку посадили на табуретку на пороге комнаты спиной к
сахюсану. Багши, напевая какие-то слова, велела девушке дышать на
пирамиды, представляя, как все плохое выходит из нее и оседает на
пирамидах. Через несколько минут девушке было велено выйти на улицу и
выбросить все в определенном направлении, как нечто самое скверное, и
вернуться не оглядываясь. То же повторилось и с белой пирамидой с тем
отличием, что в девушку вошло нечто чистое, оздоравливающее. Фигурку
человека вместе со змеей, сердцем и шаром девушка просто выбросила за
околицу.
После этого багши велела девушке взять полусваренную шею жертвенного
барана, откусить и проглотить три кусочка, а затем сломать ее пополам.
Слабая больная девушка усердно трудилась над шеей, которая была в два
раза толще запястий ее обеих рук. На помощь пришел сын хозяйки фермы.
Девушка держалась за середину шеи, делая вид, что ломает ее, а молодой
сильный парень схватился за края. После нескольких попыток, позвонки не
выдержали, треснули, и шея развалилась пополам.
Мысленно общаясь с онгонами, которые теснились вокруг, привлеченные
угощением, багши вдруг услышала, что у девушки в данный момент нет души.
Обычно, когда такое случается, люди становятся апатичными, быстро
устают, не проявляют ни к чему интереса, переживают депрессивные
состояния. Иногда душа уходит от сильного стресса, какой например
девушка переживала в момент обрядов. Поэтому душу вернули на место, для
чего багши напевала, привлекая нужных для этого онгонов и в определенный
момент по ее команде все присутствующие громко позвали девушку по имени.
Затем багши выдала ей специальный амулет для постоянного ношения, чтобы
душа крепко держалась в теле.
Обряды закончились, и багши еще какое-то время отвечала на вопросы и
объясняла записи, сделанные со слов божеств и онгонов. После этого стали
выносить и выливать подношения с сахюусана, каждое в строго определенном
направлении пространства. В это время сын хозяйки фермы устроил костер,
на котором начал полностью сжигать жертвенного барана, вместе со шкурой
и головой, а также пищевые жертвенные подношения. Огню была предана и
березовая ветвь, посвященная Девяти сыновьям Неба. Сахюусан Водяного
царя тоже сожгли в отдалении.
Результат
Подводя итоги, багши сказала, что все задуманное выполнено. Родового
проклятья больше нет, оно никогда не вернется, и нет необходимости
обращаться к кому-либо дополнительно за помощью. Водяной царь простил
прегрешение, черная людская зависть усмирена. Но требуется некоторое
время, чтобы здоровье пришло в норму.
Примечания
Девять сыновей Неба (Тэнгри) считаются старейшими небесными духами и
предками всех прочих духов. В их число входят правители четырех сторон
света, два небесных предка, три покровителя веры, ведовства и шаманства.
Магический обряд амин голой андалдаан («обмен или замена жизни»)
известен также как золиг (долиг) — «выкуп» или гурум амин золиг - «выкуп
души». Его проводят в Бурятии и ламы и шаманы. В одном случае из теста
изготавливают фигурку человека, лама хлопает в ладоши, читает мантры, в
золиг входит дух болезни, и его выбрасывают. В другом случае выкупом
служит кукла-двойник человека или жертвенное животное (например,
собака). На них магически переносили все болезни человека, вызывались
духи, которых угощали и передавали им затем в качестве выкупа «двойника»
больного. Обряд «выкупа» сильно напоминает буддийский ритуал чод,
проводимый ламами в Монголии и Бурятии для «замены жизни» больному или
человеку, бесконечно преследуемому жизненными неурядицами, потерявшему
самого себя. Сходство обрядов неудивительно, поскольку традиция чод
проистекает из тибетского шаманизма.
Водяной царь (Лусын-хаан) немой, слепой и глухой, все различает по нюху.
Если ему что-то не нравится, он произносит невнятные звуки (причем в
разных районах разные) и дергается. Водяного царя умиротворяют в том
случае, если кто-либо осквернил воду (даже непроизвольно), что повлекло
за собой проблемы со здоровьем, в частности с выделительной системой
организма. Традиционным подношением (данью) Водяному царю является налим
(тоолы). За неимением его, царь охотно принимает крупную селедку (не
соленую!), но она должна быть слегка испечена. На вопрос, «можно ли
Водяному царю вернуть зрение, слух и речь», бахши ответила
утвердительно. Но случиться это может само собой и только в том случае,
если вся водная система (ручьи, реки, озера, моря) будут очищены от
загрязнения.
|
